Что скрывает снег - Юлия Михалева

- Одиль, принесите госпоже ее капли, - приказал Романов. - Лизонька, мне в самом деле, жаль, но я все же вынужден тебя оставить. Я пришлю своих людей, и они помогут расчистить гостиную...

- Гостиную, - сквозь слезы, громко захохотала Елизавета. - Ты смеешь звать гостиной этот хлев...

Не в силах больше наблюдать сцену, Романов, на ходу надевая меховую шубу, взял портфель, оставшиеся неразобранными бумаги и вышел за порог. Елизавета - босая, в ночной рубашке и кофте, с нечесаными распущенными волосами - но даже такой она оставалась невероятно красива! - бросилась в снег за мужем.

- Останься, прошу!

Романов внес ее на руках в дом, опустил на кровать. Одиль принесла лекарство, которое Елизавета согласилась принять.

С тяжелым сердцем Романов все же отправился в контору.

Елизавета начала успокаиваться. Одиль стояла, опустив голову, у ее кровати, явно собираясь что-то сказать.

Елизавета посмотрела на нее с ненавистью.

- Не смей! Молчи, слышишь! Ты должна молчать!

- Ершов! Подумайте, куда Осецкий мог спрятать свои бумаги? - Деникин на всякий случай снова заглянул в письменный стол, но там по-прежнему стояла лишь одинокая пересохшая чернильница.

За столом он тоже смотрел. И под ним, и на полках. Даже в расщелины между досками заглянул - с минувшего дня помощник полицмейстера обрел кое-какие навыки. Однако в бывшем кабинете Осецкого - отгороженном углу управы - не удалось отыскать ничего, кроме пыли. Между тем, Деникин явно помнил: в те нечастые разы, когда он прежде заглядывал в эту мрачную конуру, все ее поверхности ломились под кипами документов.

Впрочем, на самом деле Деникина не особенно интересовала писанина. Вряд ли Осецкий держал при себе рукописную выписку из учебника по расследованию преступлений, где подробно описывал каждое действие. А именно это и стало единственным, что побудило Деникина обследовать закрома. Он рассчитывал найти какую-нибудь полезную книгу, в которой бы говорилось, например, о том, как можно использовать засохшие пятна крови. Или не крови. Как вообще понять, кровь это или нет?

Но, конечно, признаться в том Ершову было совершенно невозможно. Так что помощник полицмейстера сообщил, что намерен найти записи Осецкого - там наверняка остались какие-то зацепки. А вдруг он что-то знал или кого-то подозревал?

- Кончайте копаться, Деникин. Вас ждет его превосходительство, не забыли? Пошел второй день, и его терпение совершеннейше исчерпалось, уверяю вас.

- Он ждет не меня.

- Именно вас! То, что он изволил запамятовать вашу фамилию, никак не избавляет вас от исполнения долга.

За тонкой перегородкой послышался тяжкий топот, под которым прогибались подгнившие половицы - в управу ввалился Епифанов.

- Учитель реального Чувашевский тоже исчез. Нам искать?

- Конечно! Да, господин помощник?

- Ищите!

Половицы прохрипели снова, теперь в обратном порядке.

Окончательно устав от бесполезного занятия, Деникин вышел из укрытия. Ершов курил, нежа на груди раненую руку.

- Почему же вы не выяснили подробности, Ершов?

- Я должен бы переадресовать этот вопрос вам. Но, впрочем, ответ мне и без того известен... Боюсь, что мы не сможем найти никого, если будем пытаться искать всех одновременно. При том - не имея никакого представления о том, куда они могли подеваться. Думаю, для начала нам нужна хоть какая-то стратегия. Предлагаю делить пропавших по важности. В первую голову мы продолжим искать господина полицмейстера и капитана Вагнера.

- Но почему из всех вы выбрали именно Вагнера?

- Вы серьезно? Похоже, тут политический вопрос.

Это словосочетание и его возможные последствия вызывали у Деникина изжогу.

- Чувашевский - это тот ханжа и зануда, что вечно носил сюда кляузы?

- Вы скверно влияете на меня, Деникин - но да.

- А что беглецы? Их нашли?

- Говорят, что нет, но, думаю, они где-то поблизости. Их просто толком не искали. Кому охота таскаться по лесам в метель и стужу? Нам, то есть вам, надо бы самому выйти вместе с отрядом. При вас люди не разбегутся. Не смотрите на меня так: вы можете взять коня.

- Пожалуй, я прикажу заняться этим вам. Только, увы, придется отправиться пешим ходом: вряд ли вы сможете править одной рукой.

- Вы правы, Деникин: это весьма неловко. Впрочем, слушаюсь! Когда нам отправляться?

- Выходите прямо сейчас.

Ершов растоптал окурок и встал. Между тем, приоткрывшаяся дверь впустила очередную порцию снега, а вместе с ним - ординарца генерал-губернатора, длинного худого солдата, от недоброго взгляда которого холодела кровь, и рябую девушку простого сословия.

- Как господин полицмейстер, вашеродие? Сыскали? Нам велено без него не вертаться, - солдат, разговоров с которым Деникин целые сутки столь успешно избегал, теперь обращался прямо к нему.

Сослаться на безалаберных подчиненных, посмевших не донести волю генерал-губернатора по адресу, уже никак не выйдет.

- Именно сейчас мы его ищем, и поиски близки к завершению, - Деникин изо всех сил старался добавить голосу металла, а взгляду - высокомерия.

- Ну, коли не сыскали, то его превосходство велело доставить к нему лично вас. Пойдемте с нами, вашеродие.

Деникин беспомощно посмотрел на Ершова, но тот тщательно отряхивал свой мундир от несуществующих соринок.

- Погоди же, я хотела бы сперва заявить, - самоуверенно возразила рябая девушка.

- Подождешь. Нам самим его превосходством велено! Мы сутки на улице стоим, пуще тебя притомились да околели.

- Господин помощник, позвольте побеспокоить! Вы как раз собирались сами нанести визит его превосходительству, чтобы передать отчет... Неловко отвлекать, но я вынужден просить вас задержаться всего лишь на пару минут...

Солдат шумно вздохнул.

- Извольте подписать те срочные бумаги, что я оставил на вашем столе в кабинете? Дело важное...

- И что, оно никак не может подождать до моего возвращения, Ершов? - царственно спросил Деникин. В сердце затеплилась надежда избежать прогулки в белокаменную резиденцию.

- Боюсь, что нет...

- Но отчего же вы не сообщили мне ранее, когда я не так торопился исполнить свой долг перед его превосходительством?

- Простите, Дмитрий Николаевич. Вы были так заняты, что я остерегся вас беспокоить - а о визите к его превосходительству и вовсе запамятовал...

Ординарец осуждающе-сочувственно покачал головой.

- Ну, что ж поделаешь... Подпишу.

Деникин отправился в закуток Осецкого и уселся на стол.